Ангелы по совместительству - Страница 128

128

— Пды ссс… — градоправитель поманил его рукой, порылся в устилающих ложе подушках, цапнул Номори за руку омерзительно влажной ладонью и вложил в кулак что-то холодное и угловатое.

Старейшина глянул и обомлел: ему только что вручили золотую пайсу, в период семиглавья — символ высших властных полномочий. То есть, теперь он мог самого Ана’Тулле на виселицу отправить, если бы это хоть что-то меняло.

"Они что, сидели с этим и ждали первого, кто войдет?"

Или, что хуже, именно его? То-то слуги так быстро отворили. Какая поразительная прозорливость…

— Впрд! — напутствовал его градоправитель. Хранитель порядка и благочестия самым гадким образом подмигнул.

Старейшина выкатился из покоев, пока эти алкаши еще чего-нибудь не придумали.

Отбежав на безопасное расстояние (в приемную чиновника), Номори бережно пристроил на груди символ власти и украдкой посмотрелся в большое ростовое зеркало. Ну, что сказать? Самой заметной частью отражения оказалась пайса, у самого же старейшины солидности не прибавилось ни на гран. Внешность крупяной моли. Не одаренные в его возрасте по крайней мере обзаводятся морщинами мудрости и седой бородой, у Номори же и этого не имел — то, что отрастало у него на подбородке, людям лучше было не показывать, приходилось брить. Вот и получался из старейшины эдакий великовозрастный щенок, по недоразумению облачившийся в чужие регалии. Срамота.

Дальше-то что? Мало ему было своих, теперь весь город на шее!

Внезапное осознание чудовищной ответственности едва не закончилось для Номори апоплексическим ударом. Кое-как отдышавшись, он устроился в ближайшей чайной с кружкой мятного отвара в руках и попытался здравым смыслом заменить годы обучения, положенные чиновнику высокого ранга. Как он ни старался, с какой стороны на дело ни смотрел, по всему выходило — волнений не избежать. Дело даже не в еде. Осветительное масло, отвращающие знаки — магическая защита города давно уже держалась на честном слове. Допустим, пайки он урежет, с сегодняшнего дня, но стоит печатным обнаружить, что кто-то из соседей съеден, рабочие кварталы вспыхнут, как трут. И в таком ключе идея встретить озверевшую толпу в блаженном наркотическом забытьи уже не казалась Номори глупой.

Похоже, Ана’Тулле спихнул на него самую тяжкую часть смиглавья — решение о том, какую часть горожан спасать. Основная масса горняков, как это ни печально, отпадала, мысль о чиновниках вызывала неодолимое отвращение (не справились — милости не заслужили), оставалась собственная община и семьи мастеров. Вот только как выдернуть их из города незаметно и что они будут делать посреди дикого поля? Неделю назад старейшина отбросил бы эту идею как безумную, но теперь перед его глазами была племянница Шу’Тимара, сумевшая пересечь Тималао с ребенком на руках. Не может же Номори оказаться глупее! Забрать детей, уцелевших изгоняющих, пустить оставшийся ячмень на семена… План, конечно, плохенький, но хоть что-то.

К вечеру пастыри были вздрючены, беспокойные общинники — опоены зельями из запасов храма, новые указания — доведены до стражи и всех ответственных лиц. Дальнейшие планы требовали уточнения и старейшина отправился в гости к иноземцу.

Мальчик с недетскими глазами ждал его на открытой веранде, и вся новообретенная решимость вылетела из Номори с одним вздохом. Вот как объяснить непривычному к са-ориотским порядкам человеку все, и не выглядеть при этом мерзавцем? Наверное, в этом заключено особое чиновничье послушание — каждый день губить душу (а он-то считал, что они просто по натуре сволочи). Прокашлявшись, старейшина завел разговор издалека, длинными, путаными рассуждениями обосновывая каждое свое решение.

Обсуждать нравы И’Са-Орио’Та иноземец не стал.

— Мы покажем, что надо делать и как, — серьезно кивнул он. — Только сначала надо разведать, что там за перевалом. Я ведь брата жду.

— Нет времени…

— Есть. У меня — точно есть.

Сказал — как камень положил, куда там пастырям. Номори как-то сразу понял, что проще будет подчиниться, чем что-то доказать. Быстро, бодро, туда-обратно… Легко сказать! Если они пойдут через горы пешком, то вернутся уже на пепелище. Полновластный правитель Кунг-Харна прикинул, который час и рысью рванул в сторону дешевой чайной, облюбованной квартальными старшинами — ему нужен был машинист моторного вагончика, поднимающего на перевал важных гостей. Транспорт, припасы, минимум сопровождающих (не любил он без компании), и все это следовало добыть прежде, чем чиновники разбегутся по домам. Так много надо сделать и так мало времени!

Утром, когда смотровой отряд собрался перед подъемником, Номори испытал оправданную гордость. У всех (включая прибившуюся к мужчинам племянницу Шу’Тимара) имелись пайки, фляги и теплые вещи, совершенно необходимые в горах. Организовать такое за один день не сумел бы даже Ана’Тулле! Разумеется без сюрпризов не обошлось: в уже тронувшийся с места вагончик влетел Калич — молодой изгоняющий, числящийся в Кунг-Харне самым главным колдуном.

Выметаться наружу он отказался на отрез:

— Куда это вы без меня?!! Там же Серая Смерть!

Пользы от недоучки Номори в упор не видел, но спорить было поздно — эстакада шла в трех метрах над землей. Старейшина сунул тронутому порчей под нос пайсу и пригрозил:

— Будешь спорить — отправлю в храм, каяться.

Сопляка аж передернуло.

Взятые в команду горняки похмыкали и принялись устраиваться среди непривычной роскоши — обитых бархатом стен, мягких кожаных сидений. Дети прилипли к застекленным окнам. Номори погрузился в свое кресло и словно выпал из реальности — то ли заснул, то ли забылся. В себя его привели толчки и лязг — вагончик встал на упоры в конечной точке своего путешествия. Старейшина сосредоточенно потер уши и переносицу — не время сейчас падать в обмороки. Демонстративная и ничем не оправданная уверенность в себе — вот единственная причина, заставляющая людей ему подчиняться!

128